рындин акварель

. Казалось бы, вторично пробираться по трудным дорогам путешествия, не связанного никакими причинами, кроме одной - любопытство, скучно, но это не так именно потому, что путешествие было трудным, может быть, даже опасным и потому сознание сосредотачивалось не на природных чудностях, а всего лишь на желании поскорее выбраться из неожиданностей на простор понятий. Но когда этот простор оказывался бесконечным настороженность исчезала, а в памяти не оставалось ничего того, ради чего и предпринималось путешествие.
. Возможно, продвижение по какой-нибудь Африке может быть интереснее, но ты никогда не повторишь его по желанию и потому, сколько ни ройся в лабиринтах памяти, ничего приметного не выковырнешь оттуда, разве только переживания и страх. А если и попытаешься воссоздать свои удивления, то ограничишься городской улицей или шведским столом. Да плагиатом из путеводителя.
. А в твоих родных окрестностях чудес не меньше, они доступны именно тем, что повторимы. Сначала ты как английский словарь читаешь с трудом и непониманием эти чудеса, затем повторяешь и что-то уже без нужды опускаешь. А затем третий и четвертый... и ты уже в курсе. Ведь память подобна плоской плите испещренной волосяными трещинками, все легкое и понятное свободно проникает в эти трещинки и долго там сохраняется, тогда как густое и непонятное так и плавает на поверхности пока не испарится или не иссохнет. Или не будет втерто в трещинки усилием шпателя, то есть повтором.

. От того первого похода осталась только страсть преодоления и торопливости. И чувство удивления увиденным, хотя приходилось больше смотреть под ноги или в плоскость карты, чем озираться в окрестностях.

. Выехали мы рано утром в выходной день, надеясь на то, что успеем свернуть с асфальта до того, как пробудившийся бизнес не выдавит нас в ямы и колдобины обочины.
. Успели.
. Еду я всегда по встречке. На это мой сегодняшний товарищ-автомобилист удивляется и, хотя едет позади меня, уклоняется всё влево-влево, словно предвидит столкновение и таким поведением упасет себя от несчастья. Но мне ничуть не страшно, я наслаждаюсь ровной поверхностью асфальта и легко объезжаю поперечные швы - неизбежные последствия экономного, а лучше сказать, вороватого советского строительства. Ну, да Бог с ним, с этим советским строительством! Правда, теперь оно называется капиталистическим, но попрежнему вороватое.
. Но вот миновали Угловку, немножко поплутали по вееру щебеночных полос, выискивая с картой в руках назначенную, нашли и уже спокойно потряслись по ямам и ухабам, которым уже не было альтернативы. Но не было и сопутников: тишина и покой. Кому и зачем сюда ехать? - тупик.

стр. 339