 | рындин акварель |
|
. На самом деле всё было не так.
. Началось с того, что я принес домой свежие белые хризантемы - был печальный повод. И вазу с цветами поставил на низкий столик перед окном так, что с моего рабочего места перед монитором эти хризантемы на фоне яркого дневного света выглядели волшебно, совершенно по-новому в моём воображении и провоцировали меня на обязательную акварель, на такой рисунок, каких у меня пока не случилось. Я даже сделал карандашный набросок. Но дальше наброска дело не продвинулось, как это обычно у меня бывает, я ждал откровения, которое, надо отдать ему должное, созревает очень медленно и нерешительно.
. Продолжилось тем, что в мартовскую оттепель мне стало жаль портить новые дорогие лыжи в беге по ледяным буграм и кочкам в перемешку с пескои, асфальтом и грязью и я стал пользоваться старыми лыжами со стертым до основания пластиком, которые мне совершенно было не жаль. Конечно, скользили они отвратительно и я уже почти решился загубить эти самые новые лыжи, как вдруг меня осенило одну из особо стертых лыж заменить на ещё более старую, но достаточно пригодную для езды. Так часто бывает, что правая лыжа изнашивается быстрее и из пары отставленных лыж одна могла бы ещё послужить. У меня целая гора этих лыж и вот я, разворошив эту гору, нашел то, что искал, Правда, эта лыжа была не из моих, осталась мне от напарника, недавно отбывшего на родину, она была короче моих и значительно поуже - он был мастером спорта. И вот я кое-как приладил к этой лыже крепление с моих лыж и двинулся по обледенелой автомобильной колее. Меня понесло с такой скоростью, что мне казалось я не ехал, а летел. Это была такая радость, что стоило бы об этом написать отдельный рассказ, но вряд ли это привлекло бы чьё-нибудь внимание: таких рассказов у меня достаточно. Тем не менее воодушевление от обновленной лыжной пары меня не покидало, так как я мог бегать где-угодно, как-угодно, ничуть не заботясь о сохранности лыж, что понимающему в экономике быта человеку не западло.
